Неточные совпадения
— И всего только одну неделю быть им дома? —
говорила жалостно,
со слезами на глазах, худощавая
старуха мать. — И погулять им, бедным, не удастся; не удастся и дому родного узнать, и мне не удастся наглядеться на них!
Принять странника или раскольничью начетчицу, утешить плачущего ребенка, помочь больному,
поговорить со стариками и
старухами — все это умела сделать Верочка, как никто другой.
— До сих пор одна из них, — рассказывал мне автор дневника и очевидец, — она уж и тогда-то не молода была, теперь совсем
старуха, я ей накладку каждое воскресенье делаю, — каждый раз в своем блудуаре
со смехом про этот вечер
говорит… «Да уж забыть пора», — как-то заметил я ей. «И што ты… Про хорошее лишний раз вспомнить приятно!»
— Я здесь на лестнице две комнатки нашла, —
говорила она
со слезами. — Пятнадцать рублей на месяц всего. Отлично нам с тобою будет: кухмистер есть на дворе, по восьми рублей берет, стол,
говорит, у меня всегда свежий. Останься, будь умница, утешь ты хоть раз меня,
старуху.
— Дворянин! Крошки,
говорит, надобно чаще сметать
со столов, мухи, дескать, разводятся от крошек, — рассказывала молодая хозяйка, а
старуха ей вторила...
На другой день за вечерним чаем он особенно тщательно сметал
со стола и с колен крошки хлеба, отстранял от себя что-то невидимое, а
старуха хозяйка, глядя на него исподлобья,
говорила снохе шепотом...
— Мне
говорил отец Алексей, что ты даром проповеди и хорошим умом обладаешь. Он сам в этом ничего не смыслит, а верно от людей слышал, а я уж давно умных людей не видала и вот захотела
со скуки на тебя посмотреть. Ты за это на
старуху не сердись.
— Она была не очень красива — тонкая, с умным личиком, большими глазами, взгляд которых мог быть кроток и гневен, ласков и суров; она работала на фабрике шёлка, жила
со старухой матерью, безногим отцом и младшей сестрой, которая училась в ремесленной школе. Иногда она бывала веселой, не шумно, но обаятельно; любила музеи и старые церкви, восхищалась картинами, красотою вещей и, глядя на них,
говорила...
— Три и есть. Обедать время пришло. Ну, посадили меня, доброго молодця, честь честью. Опять старики с дочкой вместе, нам с молодым хозяином на особицю, да еще, слышь, обоим чашки-те разные. Тут уж мне за беду стало. «Ах вы,
говорю, такие не эдакие. Вы не то што меня бракуете, вы и своего-то мужика бракуете». — «А потому, —
старуха баит, — и бракуем, што он по Русе ходит, с вашим братом,
со всяким поганым народом, нахлебается…» Вот и поди ты, как они об нас понимают!
Оказалось, что барышни, хотя до сих пор не
говорили со мной ни одного слова, давно полюбили меня за мою скромную наружность и что наказание, которое они и
старуха, их мать, находили незаслуженным и бесчеловечным, возбудило в них также ко мне участие, что они неотступно просили Ивана Ипатыча меня простить и что сестра Катерина даже плакала и становилась перед ним на колени.
Анна Ник<олавна>. Что это значит? (Слуге) Проси в гостиную. (Слуга уходит.) (Тихо
старухе) Пойдемте
со мною, матушка; я угадываю, зачем он приехал! мне уж
говорили. Он сам не так богат; но дядя при смерти, а у дяди 1500 душ.
Федор Иваныч. Да уж я тебе
говорю. Он
говорит:
со старухой посоветуюсь, да и с богом.
Катерина Матвеевна. А мне смешно вспомнить, как нынче [
со]
старухами мы
говорили о нем. Как эти люди-то понимают людей нашего закала! Можете вообразить, что в их понятии он ездит сюда только для того, чтоб жениться на Любовь Ивановне, или на ее приданом, как они это объясняют.
Я
говорил также и с соседями их,
со стариками и
старухами, а также с мальчиками.
Жил старик
со старухою. У них не было детей. Старик поехал в поле пахать, а
старуха осталась дома блины печь.
Старуха напекла блинов и
говорит...
Любовь Онисимовна письмо сейчас же сожгла на загнетке и никому про него не сказала, ни даже пестрядинной
старухе, а только всю ночь Богу молилась, нимало о себе слов не произнося, а все за него, потому что,
говорит, хотя он и писал, что он теперь офицер, и
со крестами и ранами, однако я никак вообразить не могла, чтобы граф с ним обходился иначе, нежели прежде.
Великим Божьим благословением, несказанным счастьем почиталось, ежели он у кого в дому хоть ночь переночует, а с неделю прогостит — так благодати не огребешься, как
говаривала благочестивая
старуха, первостатейная купчиха Парамонова, век свой возившаяся с блаженными, с афонскими монахами,
со странниками да
со странницами.
«Так нельзя! — думает он, шаркая туфлями по коридорам. — Надо всесторонне… подумать, потолковать, обсудить… Брак есть такое таинство, к которому нельзя относиться легкомысленно… Пойти
со старухой поговорить…»
— Старик
со старухой — обоим лет более двухсот, но здоровы и бодры и так держат всю дворню, что те по струнке ходят. Они-то мне все с рук на руки и передали. «Ни синь пороха, батюшка-барин, ваше сиятельство, не пропало после покойной вашей тетушки», —
говорят. И я им верю.
— Да не
со мной
говори, а с молодыми; а я слушать буду, — отвечала
старуха.